Гора Нафон

 Неизвестный фотограф, Ленинград, 12 мая 1934 года.

Из О неизбежных поворотах судьбы и о счастье быть дикарем

Эта книга-альбом состоит из 178 фотографий, сделанных в России Россiйской Империи и в Советской России. Уличными фотографами, в плюшевых фотоателье, в расписных декорациях на любой вкус и кошелек. 

Фотография братьев Дижбан, Витебск, начало ХХ века

Первыми в альбоме помещены снимки конца 19 и начала 20 века: как же безмятежно и спокойно парили они в своих лодочках, плыли на воздусях в летательных чудо-аппаратах, неподвижно мчались в авто с причудливыми клаксонами, и то была роскошь, а не средство передвижения. Эти мужи глядят торжественно, дамы - полны достоинства, и дети рядом - со своими веселыми игрушечными лошадками.

 

Фотоателье Б. Флакса. Санкт-Петербург, угол Садовой и Вознесенского пр., д. 45-58. Конец 19-го века

Фотосалон «Ренессанс» А. Краснова, Одесса, Ришельевская ул., д. 27, 1900-е. 

Люди на этих карточках вполне соразмерны пейзажу за спиной, туманные задники и коллонады в их присутствии гармоничны, и само счастье - куда более материально и осязаемо, чем вся эта чудо-бутафория и экзотический антураж из фанерки.

Неизвестное фотоателье. 1910  

 Фотоателье  И.Н. Зубкова. Санкт-Петербург. Начало 20-го века

На снимках 1918-20-х годов картина меняется. "Новый" человек с опаской  примеряет на себя пространство бывших хозяев. Их дети с лицами будущих партработников хоть и смотрят уверенно и нагло в объектив, но взрослые выглядят недоверчивыми и тревожными рядом с остатками барских декораций, туманный далей и облезлых балюстрад. 
 

Неизвестное фотоателье. 1930-е

Неизвестный фотограф, 1930-е

Декорации ветшают, лодки гниют, плюшевых лошадей съедает моль. Новые художники пишут картонные задники в духе веселого почтальона Анри Руссо, а нарисованные кони под красноармейскими богатырями гнут шеи, как у Петрова-Водкина.

Неизвестный военный фотограф, 22 апреля 1917 год. .jpg

Неизвестное фотоателье. Северный Кавказ. Начало 1930-х годов

Декорации становятся сказочными, почти абсурдными. Хрупкие "Русалка", "Амур" и "Веселый" добрались, наконец, до морского берега и пальмы, к торжествующей предводительнице племени нового, дикого, незнакомого, к тверди реальной, готовой к любым переменам судьбы.  
 

Фотоателье М. Никитина. Поселок Териоки. Начало 20-го века 


Неизвестное фотоателье. 1920-е
 

 
 Фотография С. Бермана. Бердянск, Таможенная пл., Таврическая губ. Начало 20-го века
 

Книга просто создана для бесконечного рассматривания. Во-первых, в ней все - герои, лирические, романтические, боевые. Все куда-то едут, передвигаются - в коляске, в кабриолете, в седле, на веслах, крыльях. В бананово-лимонный Сингапур? В прекрасный и яростный мир? В страну Нетинебудет? В начало неведомого века. Вся эта фотография - место подвига, движение: никто и ничто не желает оставаться на повседневном месте, быть собой обыкновенным. Там, откуда они тронулись, их уже нет, а куда прибудут - Бог весть. В общем, привет с Мурмана!

Потому жирной точкой в этом вселенском перемещении выглядит финальная фотография, такой вполне стоп-кран под пальмой: Анапа - здрастье-слазьте-приехали! Прощайте, герои... Салют, туристы! Та самая Анапа, в которой жарко, как сесть на примус. 

 ... видит в «бутафорском счастье» попытку приближения к величию, иллюзия которого служит замещением высшей формы увековечивания – памятника. 

БУТАФОРСКОЕ СЧАСТЬЕ

Неизвестный ярмарочный фотограф. 1950-е 
 

из – Счастье было так

исследовав физиогномику персонажей, тонко подмечает серьезный, не игровой характер явления: «При этом каждый воображал, как поднимется его авторитет среди приятелей, или, к примеру, деревенской родни, при созерцании присланной им по почте карточки… Сам же герой, любуясь своим изображением, хоть на миг, да ощущал себя значительной фигурой. Поэтому на картинке почти не увидишь улыбки, дело-то серьезное, здесь шутки не годны!»

Неизвестный фотограф, Начало 1930-х годов

«Студийные фотограф никогда не подпадали под каток государственного диктата, но всегда подпадали под диктат эстетики народного гламура. Чтобы зарабатывать, нужно было почуять сладкую волну в облаке, состоящего из самого-самого наилучшего, о чем только душенька желает. И всегда получался Рай». Всегда – какой бы ни была эта бутафория и эти декорации – автомобили, самолеты, велосипеды для мужчин; пальмы и дворцы для «женских существ». 

 Неизвестное фотоателье, 1950 год. 

... совершает глубокий экскурс в историю. От мальчика с веслом из Одессы в лодочке на фоне нарисованного тихого омута, до мальчика с рулем верхом на фанерном автомобиле из Вишеры – почти сто лет. Не одна эпоха. Но их, и тех, что между ними – объединяет нечто большее, чем исторические перипетии.

Неизвестное фотоателье. 1960-е
 

Многие из авторов, однако, попадают в ловушку контекста. Те, кто строит свои доводы на серьезности выражений лиц, стреляют мимо, – где бы то ни было, серьезными людей делали вовсе не декорации. Время было такое. Не то, что нынешнее. 

Неизвестный фотограф.

... точно систематизирует применяемые фотографами типы декораций и отмечает тотальный характер явления: «Если фотограф приезжал в деревню и не брал с собой никакого «задника», то в качестве фона к стене избы часто прибивались занавески, даже половики. Обязательно должна была присутствовать хоть какая-то декорация».



Не меньшее значение имели и включаемые в композицию вещи, как настоящие (мебель, посуда, музыкальные инструменты), так и бутафорские (замшелые валуны из папье-маше, шикарные букеты из бумаги, автомобили и самолеты из дерева). Зачастую они являлись неким кодом, сложившимся стереотипом какого-то понятия, которое по замыслу фотографа надо было отразить на фотографии. Например, непременный атрибут детства — деревянная лошадка, сменившаяся затем трехколёсным велосипедом, символ утонченности — лира, а мужественности — шашка. Аллегория технического прогресса — автомобиль, а романтичности — лодка с надписью «Купидон». 



Фотоателье И.Грибова. Москва, Волхонка. Конец 19-го века
 
Наивная непосредственность некоторых подобных фотокомпозиций вызывает порой умиление, граничащая с восторгом. Взять, например, такую: барышни в полушубках и валенках изображены на фоне «задника» с пальмами. Или молодой человек и девушка сидят в настоящей лодке, которая стоит в ателье прямо на паркете. При этом все делается на полном серьезе: взрослые люди сосредоточено держатся за штурвал нарисованного корабля или машут платочком из выпиленного из фанеры самолёта. 

Фотоателье П. Алексеева. Санкт-Петербург. Выборгская сторона. 1910-е
 

Неизвестное фотоателье. 1 апреля 1909 

 

Неизвестный фотограф. Ленинградская область, Лужский р-н, ст. Вырица. 1 сентября 1939
 

Неизвестное фотоателье. Кисловодск. 1930-е
 

Неизвестное фотоателье. Мурманск. 1926

 Неизвестное фотоателье. Конец 1940-х

Основным элементом, объединяющим героев этого альбома, является обязательное присутствие бутафорской составляющей – от «почти настоящих» фонов (задников) с курортными (экзотическими) ландшафтами и «как бы всамделишных» средств перемещения – лодок, аэропланов, авто и т.п.– до музыкальных инструментов (гармоней, балалаек, гитар...) и представителей животного мира (лошадей, собак, львов, орлов и куропаток...). Словом, всё – от кокошника до космошлема.